Юлия Кулинченко - От топота копыт [СИ]
Чувствуя возложенную на него ответственность, худощавый паренек в богатой расшитой золотом куртке, нарочито четко прокричал, кто в первой паре бьется. На площадку, взмахнув клинками, выпорхнула уже знакомая воительница, в противники ей достался широкоплечий здоровяк с боевой секирой.
– Грай, – я дернула спутника за плечо, привлекая внимание – а разве оружие не равноценным должно быть? Он же ее пришибет!
Парень недовольно на меня покосился:
– Ну ты ляпнешь тоже: «Равноценным». Ты это еще разбойникам объясни, когда из чащи на обоз бросятся, который ты охранять будешь. И вообще, не мешай смотреть!
Я замолкла, смутившись, и уставилась на арену. Действо там разворачивалось завораживающее. Воительница по-кошачьи скользила вокруг противника, подразнивая его ложными выпадами. Тот не поддавался и, стараясь не подпускать девушку слишком быстро, и изредка с «хеканьем» отмахивался секирой. Не успела я налюбоваться на плавные и выверенные движения бойцов, как юный герольд остановил бой.
– Достойны оба!
Толпа загомонила, пытаясь разобраться по каким признакам определено равносилие, но оспаривать решение, ясен ветер, никто не решился.
Второй бой прошел предсказуемо. В пару к крупному мужчине, с перевитыми жгутами мышц руками, попался худенький бледный парнишка. Здоровяк поморщившись попросил заменить свой меч на короткую дубину, и первым же ударом паренька унесло под загородку за пределы ристалища. Он еще пытался подняться, однако, исход поединка был уже предрешен. Не велика доблесть с мальцом справиться, но фигура бойца внушала трепет и уважение, и рядом уже остановился один из десятников.
Пришел черед Грая. Противника уже объявили, и я внимательно разглядывала худощавого в возрасте мужчину с белесыми седыми волосами. Хищные, немного резкие черты лица, скупые движения, мгновенно оценивающий обстановку взгляд. Даже я, ничего не смысля, сразу определила его как воина. И, судя по опасливому выражению лица травника, воина умелого.
Нервно переступив копытами, попыталась избавиться от накатившей паники. Почему-то показалось, что они сейчас поубивают друг друга. Мечи и топоры для боя, специально не точились и членовредительство не приветствовалось. На Свия гильдии потом раненых лечить? Но, многие нанимающиеся были со своим отточенным оружием. Догадываюсь, что подставившегося под смертельный удар неумеху, при случае с готовностью похоронят за счет гильдии. И даже извинения безутешным родственникам принесут. Оставалось надеяться только на рыцарскую выучку спутника.
Грай, примериваясь, взмахнул коротким клинком. Подхватил в другую руку дагу, и встал наизготовку в центре площадки. В руках седовласого хищно блеснула сабля.
Легкий полупоклон противников и тишина взорвалась веером ударов и контратак. Через несколько минут преимущество седовласого стало очевидно. Он уверенно теснил парня вдоль загородки и тот едва успевал парировать удары. Вот мужчина ошибся в движениях. Травник радостно вскинулся, замахиваясь. Седовласый крутанулся в обманном маневре и Грай пошатнулся, теряя равновесие. Смертоносный росчерк сабли, и щелчок раскрывающейся на три лезвия даги. Я вскрикнула и в ужасе зажмурилась, представляя как тяжелая сабля сметает тонкую дагу и врезается в тело спутника.
Звук трубы, останавливающий бой, прозвучал словно глас Ветробожий с небес.
– Достойны оба!
Заслышав голос герольда я осмелилась открыть глаза. Не тело же травника он в гильдию разрешает принять? Спутник, как ни странно оказался живым и здоровым, и они с седовласым, о чем-то мирно переговариваясь, уже шли в мою сторону.
– Ит, знакомься, Сарт! А это эээ… Итан! Мой друг и спутник.
Я настороженно кивнула. Вот всегда удивлялась мужской отходчивости: только что они чуть не снесли друг-другу головы и уже мирно беседуют обсуждая прошедший бой. Все ведь одинаковы. В любой деревне: не поладили, подрались, кулаки почесали, а после вместе бражку пьют и над полученными синяками весело гогочут. Хотя, это смотря из-за чего драться….
Мужчины, потеряв ко мне интерес, уже увлеченно обсуждали следующих бойцов, а я невидяще таращилась на арену. Булава тяжело оттягивала руку, нога ныла все сильнее а где-то в глубине души чуть слышно шипело:
– Тиш-ш-шь…
Время пролетело незаметно. И вот уже, получив от травника ободряющий хлопок по крупу, я на негнущихся ногах вышла на арену. Стоило только увидеть противника, как стало ясно, что удача не просто повернулась хвостом, а с топотом копыт умчалась в неведомые дали. На площадке топтался огромный рыжеволосый кобольд, играючи помахивая тяжелым боевым молотом. Взревела труба, и бой закончился, едва начавшись. Я даже не успела занести булаву, как противник оказался рядом. Тупой удар в бок, дыхание перехватило, и сознание провалилось в глухую темноту.
Глава 28
– Тишшш… Спишшшь?
Словно муха в киселе я барахталась в красноватом тумане, пытаясь вырваться из зыбкого омута беспамятства. Только вот на этот раз морочье не укачивало, а наоборот будило, рывками вытаскивая на поверхность, к свету…
Застонав от скрутившей тело боли я очнулась, и кое-как разлепив глаза, обвела взглядом гильдейский палисадник. Пред носом маячил приметный куст острого перца с мелкими круглыми стручками. Крупный зеленый жук деловито объедал ближайшую перчинку, ничуть не смущаясь вкусом добычи. Вот он попытался взлететь, скатился по листу и отчаянно барахтаясь, свалился мне в волосы. Передернувшись, попыталась стряхнуть насекомое, но не тут-то было! От первого же движения, в боку словно плеснуло кипятком и наглухо перехватило дыхание. Мысленно вспоминая нехорошими словами кобольда и стараясь не паниковать, я приноровилась втягивать воздух мелко-мелко, по-собачьи. Боль немного отступила, до следующего глубокого вдоха.
А вот от накатившего всепоглощающего чувство безысходности избавиться оказалось куда сложнее. Испытание я не прошла а это значит, что плакали и три злота и возможность уйти из города. Обиднее всего было, что подвела не только себя но и травника. Парень ведь наверняка останется рядом, терпеливо дожидаться своей участи. И если ему хотя бы можно незаметно существовать в Антаре, то меня захочешь не спрячешь. Все время в четырех стенах сидеть невозможно, хоть до будочки на задворках да прогуляюсь. Хозяин знает, соседи видели, про молочницу и поварят вообще говорить нечего, и вот уже на пол-Каврии известно, что на постоялом дворе кентавра остановилась. А там и до клирика слухи дойдут!
Я поморщилась и только тут ухватила за хвост не дающую покоя мысль. А почему собственно за Граем этот клирик бегает? Травник конечно волшбует и вполне может рыцарей заинтересовать, но он же сам говорил, что распознать в нем магика не возможно! Как-то там было по-умному? Про внутренние резервы и про то, что силу вокруг себя только черпает. Ну, так зачем он тогда синеглазому? Нет, теперь-то понятно зачем. После той безымянной деревушки, этот выживший свиев сын нас живьем закопает за то, что его раньше времени чуть в ледяную бездну не отправили. Ну а до того?
